Полугодовая статистика Росстата демонстрирует, что снижение реальных располагаемых доходов происходит на фоне роста реальных зарплат за полгода, более быстрого, чем рост доходов, темпа увеличения расходов домохозяйств и снижения темпов прироста сбережений. Возможно, опасения Банка России об отказе населения от сберегательной модели в пользу большего потребления уже подтверждаются.
Представленная вчера статистика Росстата за первое полугодие 2017 года уже уверенно демонстрирует разнонаправленную динамику зарплат и доходов у населения. По данным ведомства, за шесть месяцев реальные располагаемые доходы населения снизились на 1,4%. Зарплаты в реальном выражении при этом выросли на 2,7%, а пенсии — на 5,9%. При этом же Росстат указывает, что расходы населения на покупку товаров и услуг за те же полгода выросли на 5,4%, а объем сбережений населения за этот же период (3,4 трлн руб.) был ниже на 9,2%, чем сбережения первого полугодия 2016 года.
На прошлой неделе эксперты Института экономической политики (ИЭП), РАНХиГС и Всероссийской академии внешней торговли (ВАВТ) объясняли расхождение трендов зарплат и доходов двумя причинами: различиями в ведении статистики доходов и зарплат и сокращением доходов населения в неформальном секторе. Другую версию предлагают в Институте социальной политики Высшей школы экономики. Как следует из вчерашнего мониторинга «Население России в 2017 году: доходы, расходы и социальное самочувствие», падение доходов на фоне роста пенсий и зарплат свидетельствует о высоких темпах сокращения других источников средств у населения — доходов от собственности и предпринимательства.
За первое полугодие доли поступлений из этих источников в структуре денежных доходов россиян оказались минимальны — 6% и 7,5% соответственно.
Падение реальных доходов россиян продолжалось в течение всего первого полугодия за исключением января (единоразовая выплата +8,2%) и июня.
В июне этого года по сравнению с июнем 2016-го они не изменились, а по сравнению с маем этого года — выросли на 10,3%. По-видимому, это отложенное следствие длительного роста реальных зарплат — они постепенно увеличиваются с августа 2016 года, хотя по-прежнему находятся на докризисном уровне (в мае 2017 года реальная зарплата составила 96,1% от уровня мая 2014 года). Однако пока, по мнению экспертов ИЭП, РАНХиГС и ВАВТ, говорить о переломе тенденции к сокращению реальных доходов пока рано.
Отметим, сокращение реальных доходов от предпринимательства — версия, которая объяснила бы все, если бы не рекордные показатели прибыли как банковского сектора, так и нефинансовых организаций: точной статистики по полугодию еще нет, однако данные пяти месяцев по нефинансовым организациям и полугодовые отчеты ЦБ это демонстрируют вполне достоверно. До какой-то степени эффект снижения доходов от предпринимательства может быть объяснен увеличением доли собственных средств компаний в инвестициях, снижающих потенциальную долю доходов владельцев компаний от собственного бизнеса. Впрочем, дивидендные выплаты публичных компаний в 2016 году были выше средних — остается предположить, что непубличные и менее крупные компании ведут себя в отношении своих совладельцев иначе или же в экономике происходит сверхбыстрый процесс концентрации прибылей в руках крупных предприятий. Достоверных свидетельств этому нет, а косвенные данные против этой версии. При этом перемещение бизнеса из теневого сектора в белый, предполагаемый ВШЭ как объяснение расхождений трендов по зарплате и доходам населения, видимо, прямо противоречит тенденции уменьшения доли предпринимательских доходов в общих доходах населения. «Доходная» статистика Росстата по физлицам активно критикуется экспертами по качеству, но вряд ли эффект объясним только проблемами статистики.
Данные Росстата о сбережениях за полгода пока не позволяют достоверно ответить еще на один вопрос, который сейчас крайне важен для Банка России: является ли оживление в кредитовании физлиц и снижение темпов прироста сбережений свидетельством уверенности населения в том, что «доходный кризис» завершается, или же, напротив, насущными потребностями домохозяйств, плохо адаптирующихся к снижению доходов и поэтому наращивающих кредитную нагрузку и проедающих сбережения. На практике, видимо, имеют место обе тенденции — если это так, то в 2018—2020 годах это отразится на ситуации с доходным неравенством, в том числе межрегиональным. В этом случае отказ населения от сберегательной модели, которая включается ЦБ в список основных рисков, будет происходить в основном в более богатых регионах, тогда как тренды в бедных регионах будут другими.
Дмитрий Бутрин, Анастасия Мануйлова
|
Рост зарплат с начала года не делал население богаче, но провоцировал больше тратить. |
